Италия в современном виде просуществовала немногим более 60 лет, когда октябре 1922 года Бенито Муссолини стал премьер-министром страны. Предыдущие шесть десятилетий были наиболее спокойным периодом в истории еврейских общин Италии, многие из которых существовали еще с дохристианских времен, а другие с момента иммиграции евреев, которые были изгнаны из Испании, на Итальянский полуостров. С созданием в 1861 году королевства Италии, и особенно после 1870 года, когда Рим был изъят из-под власти Папы и провозглашен столицей государства, официальный антисемитизм в Италии закончился.
"Все студенты среди итальянского еврейства, как еврейского, так и нееврейского происхождения, как фашисты так и антифашисты, были согласны с тем, что практически не существовало ни одной еврейской проблемы в современной Италии", – пишет Мейер Михаэлис (Meir Michaelis) в своей книге "Муссолини и евреи". Михаэлис ссылался на мнение Сесил Рот (Cecil Roth), эксперта в этой области, которая объявила, что ни в одной другой стране не было лучших условий для жизни евреев, чем в воссоединенной Италии.
Несмотря на то, что евреи составляли лишь малую часть населения страны – в 1930 году их насчитывалось не более 50 000, что составляло около одной десятой процента от общей численности более чем 40 миллионного населения, после воссоединения страны и накануне установления фашистского режима в Италии был один премьер-министр еврей и один наполовину еврей; евреи также занимали многие ключевые посты в правительстве и военной сфере. Они были особенно заметны в искусстве и науке: евреями были романист Итало Звево, поэт Умберто Саба, художник Амедео Модильяни, композитор Альберто Франкетти, мать которого происходила из рода Ротшильдов и многие другие, еврейские корни имел и Джулио Гатти-Казацца, директор Ла Скала (1898–1908) и Метрополитен Опера (1908–1935).
В течение первых пятнадцати лет фашистского режима, итальянских евреев оставили в покое, и действительно, многие из них были активными сторонниками Муссолини. Михаэлис отмечал в своей книге, что "число еврейских преподавателей университета по-прежнему оставалось непропорционально высоким, как и число еврейских генералов и адмиралов". Гвидо Юнг, министр финансов правительства Муссолини и, по долгу службы, член Большого Фашистского Совета, был евреем, а крещеный еврей Альберто Лиузи был Генеральным консулом в фашистской милиции. Журналист Маргарита Царфатти, первый биограф Муссолини и одна из его любовниц, была еврейкой, евреи Джино Ариас, Карло Фоа и Джорджо Дель Веккьо занимали важные посты при режиме Муссолини. Сам Муссолини в конце 20-х годов заявил, что в Италии нет чистых рас и что нет еврейского вопроса. После того, как нацисты пришли к власти в Германии, несмотря на преклонение перед Гитлером, и, в некоторых случаях, имитацию немецкого фашизма, сам Муссолини в частном высказываниях выражал презрение национал-социализму ("дикие варварства [...] убийство и расправы, мародерство, грабежи и шантаж – вот к чему все это может привести") и негативно высказывался о Гитлере ("ужасный сексуальный выродок, [...] опасный сумасшедший"). Ряд известных немецких музыкантов еврейского происхождения, которые вдруг оказались исключенными из музыкальной жизни в своей стране, были приняты в Италии.
Однако, к середине 30-х годов, Муссолини начал верить, что война между фашистскими государствами и "слабыми" европейскими демократиями неизбежна, и что союз с Германией является лучшим вариантом для Италии, а потому Дуче должен проводить совместную политику с "дегенеративным", но, в военном отношении, более сильным немецким коллегой. Отлаженная машина фашистской пропаганды работала на то, чтобы приучить итальянцев к двум мыслям: итальянцы являются арийцами, а евреи не могут быть ни итальянцами, ни арийцами. В 1938 году Дуче в своей бесконечной мудрости, составил десять пунктов Расового Манифеста, который запрещал большинству евреев вступать в брак с представителями "арийской" расы. Манифест также установил высылать большинство евреев-иностранцев из страны. Дуче также заявил, что евреи не могут быть членами Национальной Фашистской Партии, владеть или управлять бизнесом любого рода, в которых занято более 100 человек, владеть более чем пятьюдесятью гектарами земли, и состоять на военной службе. Вскоре после этого евреям было также запрещено преподавать в итальянских школах или университетах или занимать должности в других учреждениях культуры. "Папа Пий XI публично заклеймил [Манифест] как “позорную имитацию” нордической мифологии Гитлера", писал в своей книге Михаэлис, и король Виктор Эммануил III "выразил схожие взгляды в частности, высказывая удивление тем, что его премьер-министр счел нужным "импортировать эти расовые манеры из Берлина в Италию". Но король и Папа уже смирились со многими другими нововведениями Муссолини: от ликвидации свободы слова и свободы прессы до пресечения всех форм политической оппозиции. До тех пор, пока фашизм был готов отстаивать монархию и поддерживать ведущую роль Римско-католической церкви в жизни народа, они свели к минимуму свои протесты против ужасов нового режима. В любом случае, они, без сомнения, говорили себе, что итальянские евреи не были выселены из собственных домов, не были согнаны в концентрационные лагеря – они "просто" лишились гражданских прав, работы и собственности.
Кроме Альберто Франкетти, который в 1938 году был уже пожилым человеком, самым известным итальянским композитором еврейского происхождения того времени был флорентиец Марио Кастельнуово-Тедеско (1895–1968 гг.). В 30-е годы его произведения исполнялись такими музыкантами, как Вальтер Гизекинг Яша Хейфец, Григорий (Грегор) Пятикорский и Артуро Тосканини. Потрясенный расовыми законами, в 1939 году Кастельнуово-Тедеско иммигрировал в Соединенные Штаты вместе с женой и двумя сыновьями. Позднее он писал, что чувства, испытанные во время отъезда из любимой Италии "нельзя назвать печалью, сожалением или духовными страданиями: это было почти физическое мучение, разрывающее на части, расчленение. Похоже, это была генеральная репетиция Смерти; и действительно, с тех пор что-то во мне стало, безусловно, мертвым".
Другие итальянские композиторы-евреи, которые получили широкое признание у себя на родине, также вдруг подверглись остракизму, как в профессиональной сфере, так и в частной жизни. В 1938 году, Гвидо Альберто Фано (1875–1961), талантливейший ученик известного композитора, дирижера и пианиста Джузеппе Мартуччи был отстранен от должности профессора класса фортепиано Миланской консерватории и вынужден был любыми способами добывать средства к существованию для себя и своей семьи. Ренцо Массарани (1898–1975) был активным членом итальянской фашистской партии и занимал важные посты в режиме культурной бюрократии; принятие новых расовых законов разрушило его мир. В Бразилии, куда он эмигрировал и где он провел остаток своей жизни, он стал музыкальным критиком, но категорически отказывался от исполнения собственной музыки или переиздания своих сочинений.
Витторио Риети (1898–1994) большую часть своей профессиональной жизни провел в Париже. В 1940 году он вернулся в Италию, но уже в 1941 году иммигрировал в США, где продолжал писать музыку и обучать композиции; его работы нашли поддержку у таких признанных мэтров мира музыки, как Артуро Тосканини Димитрис Митропулос и Джордж Баланчин. Он умер в Нью-Йорке.
Композитор и профессор Фердинандо Лиуцци (Ferdinando Liuzzi), зять Марио Кастельнуово-Тедеско, преподавал в университетах Флоренции и Рима до тех пор, пока расовые законы, не заставили его уйти с работы. Он отправился сначала в Брюссель, а затем и в Нью-Йорк. Он вернулся во Флоренцию после того, как его раковая болезнь перешла в серьезную стадию. Он умер в Италии в 1940 году в возрасте сорока шести лет.
Среди итальянских еврейских музыкантов, пострадавших от расистских законов, были не только композиторы. Музыканты, выступавшие в составе оркестров или хоров, или принимавшие участие в другой деятельности, связанной с музыкой, также потеряли работу. Самым известным среди них был Витторе Венециани (1878–1958), с 1921 года дирижировавший великолепным хором театра Ла Скала. После того как он потерял работу, Венециани взялся за управление хором миланской синагоги.
Те из нас, кто знаком с Италией знают, что законы, хорошие или плохие, воспринимаются жителями беззаботно, если они затрагивают все население страны. Италия, как неоднократно отмечалось, считается страной, в которой ничего не разрешено, но все позволено; в какой-то степени это было справедливо даже в условиях диктатуры Муссолини. Так получилось, что в тот же месяц, когда был принят Расовый Манифест, в ведущем музыкальном журнале страны "Музика д'уджи" (ит. Musica d’oggi) большая часть полос была посвящена столетию со дня его смерти итальянского либреттиста Моцарта, еврея Лоренцо да Понте. В следующих номерах того же журнала, а также на страницах более прогрессивного "музыкального обзора" (ит. Rassegna musicale) положительно отзывались о работах музыковеда Альфреда Эйнштейна и либреттиста Рихарда Штрауса Гуго фон Гофмансталя, восхваляли недавно умершего виолончелиста Эммануэля Фойрмана; все трое были евреями, хотя авторы статей и не акцентировали свое внимание на этом факте. Когда один итальянский скрипач запланировал исполнить во время своего концерта в Миланской консерватории хорошо известный "Каприз" Генрика Венявского администратор спросил его: "Венявский не еврей?" Венявский был евреем, но, поскольку ни скрипач, ни администратор не знали этого точно, был достигнут типичный итальянский компромисс: скрипач вышел на сцену и объявил, что, вместо запланированного "Каприза" Венявского он исполнит "Каприз" неизвестного композитора, а потом сыграл "Каприз" Венявского.
Но осенью 1943 года, когда немцы оккупировали Северную часть Италии, "мягкие" гонения на итальянских евреев ужесточились. Гвидо Альберто Фано ушел в подполье, сначала в городе Фоссомброне, а затем в Ассизи; он выжил и после войны на некоторое время возобновил свою преподавательскую деятельность, но, поскольку ему уже было больше семидесяти лет, вскоре он уволился с работы. Витторе Венециани удалось бежать в Швейцарию. Молодой миланский скрипач Чезаре Феррарези (1918–1981), наполовину еврей, был депортирован в концлагерь, тоже выжил там и в послевоенные годы стал восхитительным солистом, концертмейстером, камерным музыкантом и педагогом. Альфредо Казелла (1883–1947), один из самых известных итальянских композиторов своего поколения, жил в Риме в постоянном страхе за свою франко-еврейскую жену и дочь, которых могли в любой момент арестовать и депортировать. Однажды вечером, узнав о готовившемся рейде на их квартиру, семья Альфредо разделилась; члены семьи спрятались в домах у разных друзей, они не могли собраться вместе до тех пор, пока «охота на евреев» не закончилась. Ренато Леви, страстный любитель музыки, который управлял музыкальным магазином неподалеку от Ла Скала и был дружен со многими лучшими музыкантами Италии, погиб в немецком концентрационном лагере.
Мы не знаем, сколько итальянских музыкантов-евреев или еврейских членов семьей нееврейских музыкантов в период с 1938 по 1945 годы столкнулось с гонениями в различных, варьирующихся от гонений до смерти, формах. В конце войны, некоторые эмигранты вернулись домой, но большинство остались в странах, которые их приняли во время войны. Кастельнуово-Тедеско, к примеру, остался в США, где сделал успешную карьеру и стал автором музыки ко многим голливудским фильмам.
Самые знаменитые нееврейские итальянские композиторы и исполнители продолжали работать по указанию нового фашистского режима: некоторые из-за религиозных убеждений, но многие и по корыстным причинам. Баритон Титта Руффо (Titta Ruffo) был одним из исключений, но наиболее известным исключением был ярый антифашист Тосканини, который даже дважды, в 1936 и 1938 годах за свой счет ездил в Палестину, чтобы дирижировать Палестинским Оркестром (ныне Израильский филармонический оркестр) – этим он демонстрировал свою солидарность с жертвами преследований. В 1938 году Муссолини даже изъял паспорт Тосканини, после того как дирижер отозвался о расовых законах, как о "средневековых штучках". Тосканини провел годы войны в США, но вернулся в Италию, чтобы дирижировать первыми концертами в восстановленном после бомбардировок союзников в 1943 году театре Ла Скала. Его первая официальная деятельность в Милане была связана с восстановлением в прежних правах еврейских музыкантов, в том числе и Витторе Венециани, который потерял свое положение при фашистском режиме.
Итальянские евреи, выжившие во время войны, вновь начали и продолжают до сих пор вносить свой вклад в развитие культурной, политической и экономической жизни своей страны. Но, с уверенностью можно сказать, что итальянские евреи никогда не чувствовали себя в Италии так спокойно, как в период до 1938 года.
Список литературы
M. Castelnuovo-Tedesco, Una vita di musica, typescript, Vol. I.
M. Michaelis, Mussolini and the Jews (Oxford, 1978).
H. Sachs, Music in Fascist Italy (London, 1987).